Полоцко-Витебская епархия (1861 - 1990)

Протестные движения православных верующих в Советском государстве в 1918 г.

 

В январе 1918 года в РСФСР были приняты законодательные акты, которыми существенно изменялся статус православной церкви в новом советском государстве, резко менялся привычный уклад приходской жизни. Так, 20.01.1918 народный комиссар государственного призрения РСФСР А.Коллонтай подписала приказ о прекращении с 1.03.1918 выдачи средств на содержание церквей, часовен, священнослужителей, законоучителей и на совершение церковных обрядов, в котором церковнослужителям предлагалось искать работу на благо народа через подведомственный ей комиссариат государственного призрения. Совершение церковных служб и треб не возбранялось, но для этого требовалось отдельное ходатайство приходской общины перед уполномоченным органом революционной власти, в котором прихожане должны были принять на себя обязательство содержать приходской причт, нести издержки на ремонт, содержание помещений и инвентаря. Через несколько дней статус государственного гонителя православной церкви возрос до предельно возможного уровня: 23.01.1918 уже Совет народных комиссаров РСФСР принимает Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, подписанный председателем Совнаркома Ульяновым (Лениным), народными комиссарами Подвойским, Алгасовым, Трутовским, Шлихтером, Прошьяном, Менжинским, Шляпниковым, Петровским, управляющим делами Совнаркома Бонч-Бруевичем. В этом документе не только был подтвержден запрет на финансирование церковных учреждений государственными органами власти. Парадоксально, но и статьей 11 не допускались принудительные (т.е. обязательные) сборы и обложения в пользу церковных и религиозных обществ, а статьи 12 и 13 вообще лишали приходскую общину права владеть собственностью, причем не только храмовое здание и приходские постройки, но и церковная утварь переходили в иную форму собственности, становясь «народным достоянием». Для использования приходом церковного имущества, требовалось отдельно просить об этом местную революционную власть.

Изначальные противоречия в новом революционном законодательстве о религиозной жизни граждан РСФСР нашли свое выражение в протестном движении православного населения на территории Городокского уезда Витебской губернии, которое воспринимало происходящее как ограбление храмов, кощунство и борьбу с религией. При оценке произошедших событий надо учесть и тот факт, что к 1918 году на территории Городокского уезда проживало немало демобилизованных военнослужащих, прошедших через сражения Первой Мировой войны, привыкших на фронте иметь свое мнение и отвечать силой на силу. Итак, 22 марта (по другим сведениям 18 марта) 1918 года в г.Городке произошло «… контрреволюционное церковное восстание под руководством священников Городокских церквей Заблоцкого и Григоровича, бывших офицеров царской армии Ефремова, Ореховича, Макаревича и др., использовавших как повод восстание против учета церковных ценностей и имущества, производимого уездисполкомом, [при участии] … бывших чиновников, церковного актива и массы верующих, с целью свержения местных органов власти».

Поскольку подробное исследование этих событий Витебским окружным отделом ГПУ проводилось только через 15 лет и строилось только на воспоминаниях очевидцев, то при изложении происходившего встречались и неточности. Например, упомянутый протоиерей Дмитрий Фомич Григорович, прослуживший настоятелем Николаевского собора г.Городка более 40 лет, скончался 18.11.1917 и принимать участия в восстании никак не мог. Ошибка была исправлена другими свидетелями восстания, которые усвоили руководство восстанием также и настоятелю Городокского собора протоиерею Феодору Борнукову, утверждая при этом, что очаг народного возмущения находился около местной церкви.

Самое активное участие в восстании приняли бывшие чиновники дореволюционной почтовой конторы г.Городка: Дмитрий Соколов, Матвей Амасович , работник почты Павел Никитин, мещанин Никандр Шатилло, бывший чиновник Городокского управления воинского начальника Дмитрий Орехович, Николай Ткачев, Алексей Миклашевский, Иван Шостак , Александр Шутов и другие лица, связанные с приходом Городокской церкви и поддерживавшие доверительные отношения со священником Николаем Заблоцким.

Толпу восставших возглавили бывшие офицеры Павел Орехович из д.Волково, Егор Ефремов из г.Городка, Александр Томковид, Мисуно, бывший милиционер Капустин и повели ее к складам с оружием и захватили их. В этот день Никандр Шатилло продавал брюкву на базаре г.Городка и, когда на базарной площади у собора собралось много людей, ударили в набат, пошел вместе с ними к исполкому с требованием вернуть церковные ценности, затем «… бегал с винтовкой за председателем РИК’а». На втором этаже здания милиции (бывшего городокского казначейства) располагалась уездная ЧК и один из ее сотрудников установил там пулемет с целью рассеять восставших. Никандр Шатилло подобрался сзади к пулеметчику, сбросил его с лестницы и завладел оружием, а затем призывал женщин не давать грабить церковь и выступить против евреев. Вооружившись, в том числе и пулеметами, восставшие заняли здания Городокского исполкома, тюрьмы, почты, перерезали телеграфные провода, разогнали отряд Красной гвардии, размещавшийся в здании милиции. В г.Городке производились обыски на квартирах работников советских органов власти, в том числе и у председателя райисполкома Воробьева Даниила Петровича.

 После начала восстания прапорщиком запасного полка в городскую управу г.Городка было принесено два разобранных пулемета. От Городокской церкви большая группа восставших направилась к железнодорожной станции, т.к. прошел слух, что из Витебска должен прибыть в Городок вооруженный отряд для подавления восстания. Бывший офицер Игнатий Макаревич раздал отряду восставшего населения захватил оружие местной милиции и воинской части. Попутно арестовывались и избивались встреченные коммунисты: народный судья Березин, т. Храпковский. Мать Игнатия Макаревича с кочергой в руках организовывала женщин со своей Старо-Полоцкой улицы к выступлениям против евреев. Павел Никитин разбирал оружие, захваченное в военкомате, а на второй день восстания верхом на лошади разъезжал в качестве разведчика по г.Городку и близлежащим деревням, наблюдая, не приближаются ли из г.Витебска или г.Невеля красноармейские части.

Одновременно с восстанием в г.Городке произошли контрреволюционные выступления населения и в волостях Городокского уезда: Вышедской, Веречской, Горковской, Зайковской, Руднянской, Межанской. В ходе расследования в 1933 году свидетели событий указывали, что все выступления возглавлялись и частично управлялись церковниками при непосредственном участии и поддержке верующих, конечной их целью было свержение органов революционной власти. В Вышедской волости вдохновителем народных волнений был назван агроном Павел Антонович Свидерский, а его единомышленником и помощником – церковный староста Матвей Скоромный, который был позже арестован как участник восстания, поскольку приходил к восставшим и приветствовал их от имени населения. Связующим звеном между выступлениями населения в г.Городке и Вышедской волости стали: переехавший на службу из г.Городка в с.Вышедки агроном Павел Свидерский и Дмитрий Орехович - бывший царский чиновник, поступивший на работу в Городокский военкомат, по этой причине он имел возможность предупреждать восставших о передвижении наступающих красногвардейских отрядов.

Впоследствии именно приход Покровской церкви в с.Вышедки стал для православного населения Городокского района центром духовной жизни вплоть до 1929 года, когда церковь была закрыта, в остальных церквях Городокского района богослужения прекратились гораздо раньше. После подавления вооруженного восстания большая часть действительных его участников, в первую очередь бывшие городовые, скрылась, арестовано было 15 человек, которые 20.08.1918 предстали перед судом Витебского губернского ревтрибунала.

Главным обвиняемым был назван клирик Николаевского собора г.Городка священник Николай Заблоцкий, ему вменялись в вину: неверная трактовка Декрета об отделении церкви от государства; агитация прихожан Городокского собора не подчиниться Декрету и выступить против советской власти; отказ в просьбе прекратить своим вмешательством вооруженное выступление, сопровождаемый словами: «большевики должны погибнуть» и он спасать их совсем не намерен. Остальные 14 человек во главе с бывшим поручиком 7-го Финляндского стрелкового полка Ореховичем обвинялись в посягательстве на образ правления в РСФСР и участие в вооруженном восстании, в ходе которого часть обвиняемых разогнала Городокский совдеп, другие отобрали оружие у милиционеров и красноармейцев, третьи открыли стрельбу из винтовок и пулеметов по зданию, где находились красноармейцы, разграбили цейхгауз воинского начальника, раздавали оружие «черносотенным элементам и местной буржуазии», организовали вооруженное противодействие высланному из г.Витебска отряду красноармейцев. Все это могло быть наказано смертной казнью. В конечном итоге были расстреляны двое из руководителей восстания: бывший старший городовой Егор Ефремов и бывший милиционер Семен Капустин.

25.09.1918 решением Витебского губернского революционного трибунала протоиерей Николай Заблоцкий, Шостак, Червинский, Ткачев были приговорены к смертной казни, а Миклашевский - к 10 годам тюремного заключения. 12 - 17 декабря 1918 года в г.Городке состоялось выездное заседание Витебского губернского трибунала, на котором мера наказания была ограничена тюремным заключением: Заблоцкому - 15 лет и 20 лет поражения в правах; Шостаку - 13 лет; Червинскому - 10 лет; Миклашевскому - 5 лет; Ткачеву - 3 года. При этом заключение в тюрьме должно было сопровождаться тягчайшими принудительными работами.

Впоследствии протоиерей Николай Заблоцкий служил священником в г.Луга Ленинградской области, а его сын Павел более 30 лет проработал заведущим кафедрой в различных сельскохозяйственных вузах, защитив кандидатскую степень и получив звание доцента. Вообще, после подавления Городокского восстания в 1918 году, многие его участники не подверглись персональным преследованиям со стороны революционной власти, сохранив и связь с единомышленниками, их организация была похожа скорее на братство, объединившее в деятельной религиозной жизни достаточно разных людей. Здесь можно было увидеть и секретаря Городокского горсовета Наума Бинькова , участников восстания Матвея Амосовича, Дмитрия Соколова, Никандра Шатилло, Луку Миссун , Дмитрия Ореховича, а Павел Никитин и в 1929 году совершенно открыто состоял членом церковного совета.

На квартире Наума Бинькова проходили подпольные собрания церковного актива с целью организации противодействия обновленческому движению и закрытию церквей: в 1930 году была даже сформирована группа церковных делегатов для поездки в Минск, в ЦИК БССР, чтобы отстоять Николаевский собор в г.Городке в пользовании православной общины, а на другом собрании Наум Биньков призывал верующих: «… нужно везде и всюду кричать и постоянно добиваться, чтобы власть позволила взять нам храмы и выбрать попа по нашему усмотрению и, безусловно, староцерковника, а не красного обновленца … Если нам пригласить к себе обновленца, то через недели две церковь будет отдана большевикам. Мы не должны допустить обновленцев … мы сильны, в Городке еще все наши, свои, и мы устоим … Нужно было разослать людей во все деревни, люди собрались бы и никогда не позволили бы антихристам взять собор». Единомышленником Наума Бинькова был Дмитрий Орехович, который даже составил план переустройства Городокского собора после его возвращения приходской общине.

Активная деятельность мирян в 1920-1930-е гг. сохранялась и в приходе Покровской церкви с.Вышедки Городокского района, благодаря усилиям переживших события 1918 года церковного старосты Матвея Скоромного и агронома Павла Свидерского – сторонников Патриаршей церкви, на одном из приходских собраний в 1931 году П.Свидерский (кстати, дальний родственник обновленческого митрополита Михаила Свидерского) откровенно охарактеризовал себя так: «Крепко верующий и искренне любящий истинно-православную церковь». В 1928 году, во время чистки советского аппарата, отвечая на вопрос, как он смотрит на религиозные забабоны, П.Свидерский сказал: «Прошу не копаться в моей душе», а в 1933 году засвидетельствовал, что «… по своим политическим убеждениям до и после революции ни к какой из партий не принадлежал. Я себя отношу к группе верующих, пел в церкви на клиросе …». Вместе со своими сестрами - школьными работницами, П.Свидерский на протяжении ряда лет организовывал кружки церковного пения в г.Городке и на территории близлежащих районов.

Вооруженное восстание в Городокском уезде 1918 года одновременно и проявило силу веры, религиозных переживаний местного населения, и стало тем рубежом, после которого религиозная жизнь населения постепенно стала выходить за пределы законодательства богоборческого государства.

Примером тому служит биография уроженца Городокского уезда, последнего дореволюционного настоятеля Невельского монастыря архимандрита Иоанна (Моисеева) . С 1926 по 1938 гг. он скрывался от преследований советской власти, дважды совершив побег из-под стражи в г.Невеле и г.Витебске, большую часть этого времени он провел в лесах и удаленных деревнях Городокского района, жители которых его не только не выдавали, но и составили своеобразный приход. Для духовного окормления православного населения архимандрит Иоанн в 1933-1935 гг. оборудовал землянки в лесу на территории Езерищенского сельсовета: в одной из них совершал богослужения, в другой проживал сам, приютив своих осиротевших в ссылке на Дальнем Востоке племянниц. Вместе с ними тайно совершал богослужения на территории Городокского района, крестил детей, освящал воду, пасхальную снедь и т.п. После того, как в 1935 году землянки в лесу были разрушены представителями районной милиции и ГПУ, архимандрит Иоанн еще три года скрывался от гонителей на территории Кузьминского сельсовета, уходя на лето в лес.

По мере закрытия приходских церквей в 1920-1930-е гг. проведение тайных богослужений на дому стало распространенным явлением в Городокском районе, вызывая при этом справедливое недовольство населения, усиливая интерес к религиозной жизни. Например, в 1927 году за организацию богослужений на дому был арестован и осужден церковный староста и член благочиннического совета Никифор Богданов , проживавший в д.Зайково Межанского района Витебского округа. В 1933 году, когда дело о Городокском восстании расследовало ОГПУ, а не ревтрибунал, были осуждены многие участники событий, избежавшие преследования в 1918 году, иногда страдали даже родственники восставших офицеров, как, например, Грибовская (Нарбут) Людмила Григорьевна , брат которой – Григорий Нарбут, после окончания Витебской духовной семинарии находился на военной службе, имел чин подпоручика, и братья офицеров царской армии Евгений Томковид , Виталий Томковид , Петр Томковид , Евгений Юшкевич.

Еще один пример жизненной и духовной стойкости показал Владимир Титович, родившийся в семье диакона Покровской церкви с.Вышедки Городокского уезда. С 1922 по 1976 гг. он служил псаломщиком в г.Витебске, пережил здесь многие скорби и гонения, став, пожалуй, единственным клириком Полоцко-Витебской епархии, оставшимся в г.Витебске и соединившим в своей жизни эпохи дореволюционного Святейшего Синода и Патриарха Пимена.

Изучение народных протестных движений православного населения Городокского уезда в 1918 году было весьма затруднительным уже в начале 1930-х, поэтому вынесенные по этому делу в 1933 году приговоры в виде ссылки не были принципиально суровыми, как это было в это же время в соседнем Полоцком округе, где часто применялась высшая мера наказания. Они отражали скорее не действительную степень вины человека, сколько его классовое и мировоззренческое неприятие революционной властью с одной стороны и стойкость в исповедании своих религиозных взглядов православного населения, с чем приходилось считаться. Не зря при изъятии церковных ценностей в 1922 году уездные исполкомы в Витебской губернии зачастую проводили свою, компромиссную политику в отношении православного населения по этому вопросу, отступая от мнения партийного центра, так что губисполкому приходилось направлять на периферию особых вооруженных эмиссаров с исключительными полномочиями для изъятия ценностей в полном объеме.

Но главным результатом выступлений православного населения в Городокском уезде в 1918 году стало сплочение религиозно настроенных людей в крепкие приходские общины, сохранившие литургическую связь с церковью и традиции дореволюционного православия на несколько десятилетий вперед в самой неблагоприятной внешней обстановке. Как минимум одна из этих общин относила себя к истинно-православному течению среди прихожан Русской православной церкви и к середине 1960-х гг. включала в себя до двадцати жителей деревень Бычиха, Кузьмино, Куриленки, Гурки, а к середине 1970-х гг. - прекратила существование за счет естественной убыли своих членов.